И что, ничего отрицательного не видите, с вызовом спросила она

Вторник, 31 января 2012 г.

Григорий Ревзин описал то, что на самом деле, делает невозможным како-либо диалог с «молодыми, креативными, состоявшимися интеллектуалами», с которыми поработали специалисты из ВШЭ, «Жан-Жака» и т. д.
Арх-критик «Коммерсанта» пишет:

«Звонит девушка с радио (как пить дать, «Эхо», а скорее «Свобода» - ред.), спрашивает, как я отношусь к инициативе Владимира Путина вместо гостиницы "Россия" разбить парк. А я как отношусь? Отношусь отлично, но признаться стыдно. Потому что ну как бы неудобно признаваться, когда кругом протест и рассерженные горожане

Я поэтому так академически начинаю говорить. "При том,- говорю,- что средняя плотность зеленых насаждений в Москве составляет 40 квадратных метров на человека, (...) И экологическая ситуация в пределах Садового кольца такова, что (...) Вспомните,- говорю,- лето 2010 года, когда мы все задыхались здесь от пожаров. (...)".
И чувствую, с той стороны трубки очень недовольно она меня слушает. А я и заранее уже переживал, что как-то неловко выходит, а по ее реакции прямо точно понимаю, что несу не то. Последние слова, (...) я уже растерянно промямлил, хотя начинал сравнительно бодро. Пришлось даже добавлять "это по расчетам специалистов", потому что она молчала в ответ. "И что,- наконец она ответила с ноткой отчуждения,- ничего отрицательного вы не видите?"
А что тут отрицательного-то увидишь? "Ну, в принципе здесь предполагалось располагать парламентский центр. Но вы знаете, у нас парламентаризм в таком состоянии, что я не думаю, что граждане им очень гордятся. (...) А потом депутат - он же с машиной, а глава комитета - еще с мигалкой. Представляете, какая нагрузка на транспорт? (....) Или вы в принципе за парламент?" "Нет,- говорит она,- я не за парламент. То есть не за этот и не на месте парка. Но здесь предполагалось разместить деловой квартал, для развития бизнеса. Как вы к этой идее относитесь?"
Ну, тут я себя поуверенней чувствовал. С транспортной точки зрения бизнесмены, у которых офисы прямо напротив Кремля, не сильно лучше парламентариев. Это вообще часто одни и те же люди бывают, и мигалок столько же, только охраны больше, и причем на отдельных машинах сопровождения. А кроме того, это была идея Юрия Лужкова, а если судить по заявлениям Шалвы Чигиринского в Лондоне, не только его идея, но и коммерческие интересы Елены Батуриной, то есть опять Лужкова же, так что это развитие бизнеса в очень специальном смысле. "Вы что же,- спрашиваю,- Юрия Михайловича поддерживаете?"
Нет, она не поддерживала Юрия Лужкова. Интересно, его ведь год как сняли, и он уже очень с протестом в душе, разоблачает коррупционеров, и его даже и на допросы вызывают, а она его покамест еще не поддерживает. Не отлегло еще. Но девушки с радио - они находчивые, быстрые, и надолго я ее в угол-то не зажал. Она тут же выскочила с другого боку. "А по-вашему, это нормально, когда Владимир Путин у нас распоряжается городской землей? Вам не кажется, что это подкуп избирателей за чужой счет?"
Я говорю: "Да подождите, это и не Путин вовсе. Эта старая идея Александра Кузьмина, главного архитектора Москвы. Вот вы его ругаете, слушатели у вас негодуют, почему его не сняли вместе с Ресиным, а это вообще-то его победа. Он в 2009 году, когда случился кризис, начал потихоньку говорить, что лучше бы тут вообще ничего не строить, а вместо этого разбить парк. И очень загорелся этой идеей, и если бы Юрий Михайлович тогда его не окоротил, этот парк давно бы уже делать начали. (...)"
"А,- тут же нашлась она,- то есть это на самом деле Кузьмин? Ну, о Кузьмине мы с вами отдельно можем поспорить, но вы хотите сказать, что Путин здесь ни при чем? То есть он присвоил себе чужую идею? Так с этого надо было начинать!"
Нет, ну как чужую идею? Идея-то, конечно, идея, но тут есть и другое обстоятельство. Важное. "Понимаете,- говорю,- это все же так нельзя сказать, что ни при чем. Чигиринский ведь потенциально оценивал прибыль с этого участка в 3 миллиарда долларов. И кто-то должен был решить, что можно эти 3 миллиарда не зарабатывать, а вместо этого подарить москвичам парк. И кто-то такой должен был решить, чтобы у других влиятельных людей не возникало желания решить это как-то по-другому. Кузьмин это никак не мог. Путин тут очень даже причем. Он при 3 миллиардах. Это такой царский подарок, а без царя и подарка бы не было".
"Не понимаю,- окончательно удивляется она,- чего же это вы так пресмыкаетесь! Ну, вот в Лондоне никто же не застраивает Гайд-парк, или в Нью-Йорке Центральный парк. Это нормально, когда в городе в центре есть парки. Почему если у нас делают один парк, то это уже царский подарок?"
"Так ведь у нас же не было этого парка! Тут же застроено все было! И никогда такого не было, чтобы территорию, на которой можно было заработать, просто отдали горожанам! Никогда в жизни наша власть так не делала! На самом деле у нас произошло чудо. А вы пытаетесь сказать, что ничего не произошло, что это нормально".
"Понятно,- говорит.- Все с вами понятно. Как говорится, нормально, Григорий. Спасибо за участие в нашем обсуждении". И повесила трубку.
Так вот бывает, что иногда хочется сделать женщине что-нибудь приятное. Ну, скажем, купить ей машину на день рождения. И вот покупаешь, с днем рожденья, дорогая. И она вообще-то рада, и машину ей хотелось, и внимание ей приятно. Но тут у нее что-то щелкает внутри, и мысли переключаются в ту сторону, что я потратила на него лучшие годы, а он притащился, и стоит, и сияет, как помидор мокрый, думает, я его сейчас благодарить буду. И как-то у нее само собой получается фраза типа: "Да. "Мерс". Ну, хорошо хоть не "жигуль"". И себе день рождения портит, и ты про нее в этот момент думаешь... ну, достаточно эмоционально.
Так бывает, когда до этого ты женщину чем-то очень сильно обидел. Я вот думаю, может, с Владимиром Путиным что-то такое произошло? Ну, в смысле его отношений с Москвой?"

 

От редакции:

В сущности, все дело в том, что к ревзину с тем же успехом и таким же образом могли бы обратиться девушки (а равно и юноши), хоть из газеты, или "Газеты", или просто "Ленты. Возможно, что все дело даже не в политике, а в том. что неправильно провели реформу с исчислением времени. И оттого-то все так и обострилось.