Марина Юденич: ' Мое 19 августа'

Среда, 19 августа 2009 г.

Именно мое, потому что в моей личной жизни этот день стал, вне всякого сомнения, судьбоносной - простите уж за пафос - датой.

Несколько лет назад в одном интервью меня попросили назвать три главных даты моей жизни, я ответила без колебаний: рождение дочери, 19 августа 1991 года.

Третья  - я в это искренне верю - еще предстоит.

Сегодня - однако ж - поговорим о второй.

Моя политическая карьера началась именно 19 августа 1991.

Как, впрочем, многие современные российские политические биографии.

То есть, формально - это вероятно не так, потому что  августовским утром 1991 года за  плечами у меня, ведущей утренней программы "Молодежный канал" радио "Юность" были уже и комсомол, и журналистика.

Но внутренние ощущения именно таковы - все началось 19 августа 1991.

Сегодня меня часто спрашивают, как теперь оцениваю те события? 

И я отвечаю честно, что испытываю в этой связи некоторое раздвоение личности.

То есть сугубо личностная, человеческая оценка зиждется на памяти - радостной, эйфорической, пронизанной острым ощущением грядущего - грандиозного и, разумеется, светлого.

Казалось, будто повсюду высадили окна - именно высадили, а не просто распахнули - гуляют в домах и в душах сплошные сквозняки.

Прохладно. Зябко. Но свежий воздух бодрит, рождает ощущение свежести, и скорее все же радости, нежели тревоги.

А вернее - тревожной радости.

И было еще одно совершенно восхитительное ощущение.

Оно, пожалуй, затмевало все прочие.

Не ощущение даже, осознание того, что все происходящее теперь в стране творится не по чьему-то обычному мановению.

Не политические бульдоги под коврами на Старой.

Не «Бог, не гений, не герой».

Ты - сам. Лично. Собственными руками, как отрез дешевого ситца, перекраиваешь теперь историю собственной страны.

Думаю, нечто похожее чувствовали тогда очень многие.

Те, что собирались в центре Москвы на тысячные митинги, исторгая многоголосый вопль: «По-зор! и До-лой!» - сначала, и «Ель-цин! Россия! » - потом.

Кто стоял в цепи у Белого дома и строил баррикады на Садовом кольце....

Кто писал пламенные памфлеты, разоблачал и призывал на газетных страницах, которые - если помните - вывешивали тогда в стеклянных витринах на Пушкинской.

Кто... впрочем, у каждого, наверное, в те дни было свое маленькое Ватерлоо.

И геростратовский восторг в груди.

И странная уверенность в том, что именно ты, собственными слабыми руками, только что, на глазах изумленного человечества, свалил Империю.

Кое-что из личных воспоминаний того времени.

...

Словом, грянул август 1991 с его опереточным путчем, положенным на музыку Чайковского.

...Глухой ночью с двадцатого на двадцать первое, подчиняясь внезапному порыву, я напросилась в компанию к каким-то деятельным депутатам.

На двух черных «Волгах» мы понеслись по Можайскому шоссе останавливать какую-то десантную дивизию, которая, якобы, маршем двигалась на Москву.

По дороге проводили летучие митинги среди водителей - дальнобойщиков, пережидающих смутное время на площадках - отстойниках, уговаривали их развернуть мощные фуры поперек шоссе, наивно полагая, что такие импровизированные баррикады смогут остановить десантников на броне мощных бронетранспортеров.

Водители воспринимали нас по - разному: кто-то хмуро отмалчивался и, не дослушав пламенных речей, отправлялся обратно, досыпать в кабине своего гиганта, кто-то тоже спешил в кабину, но лишь для того, чтобы спешно развернуться и дать деру. Однако, немало было и тех, кто деловито разворачивал фуры и выруливал на середину шоссе, перекрывая дорогу всему идущему транспорту.

Так пронеслись мы до самых границ Московской области, никакой дивизии не обнаружили, хотя через каждые двадцать минут бешеной гонки, какая - нибудь из машин резко тормозила, из нее высовывалось встревоженное лицо.

- Слышите?! - многозначительно вопрошал человек, и все начинали мучительно вслушиваться в тишину и до рези в глазах вглядываться в темноту подмосковной трассы.

Наконец, кто-нибудь, не выдержав, честно признавался:

- Ничего не слышу. А что?

- Послышалось. - Мрачно ронял поднявший тревогу. - Но четко слышал гул, похоже, что колонна все - таки движется

Так, всерьез поигрывая в Мальчишей -Кибальчишей, мы добрались до Москвы.

- Только что из Подмосковья прибыла группа депутатов и журналистов! - торжественно, словно возвратились мы из самого, что ни на есть кровопролитного сражения и - само собой разумеется - с победой, сообщило недремлющее радио Белого Дома.

Толпа защитников отозвалась дружным торжествующим воплем и рукоплесканиями. Впрочем, так реагировали люди на любое сообщение белодомовской радиоточки.

- C нами Мстислав Растропович!

- Ура-а-а!

- Только что - торжественно, с левитановским пафосом - к Белому Дому подошла машина Эдуарда Шеварнадзе!!! - не совсем ясно, впрочем, где при этом находится сам Эдуард Шеварнадзе. Но все равно:

- Ура-а-а!..

Словом, нам тоже перепала порция всенародной любви, несмотря на полное отсутствие каких-либо результатов «героического» броска.

Так все и было.

Но  это теперь - в области сугубо эмоциональной.

Теперь - по прошествии восемнадцати лет - может, настало время спросить: зачем?

Повторюсь,  сугубо личностная, человеческая оценка тех событий, зиждется на памяти - радостной, эйфорической, пронизанной острым ощущением грядущего - грандиозного и, разумеется, светлого.

Оценка нынешняя, скорее гражданская (уж простите за пафос), укладывается в изумленно-горестное: «О-ёй, что ж натворили-то...?!»

Ответа нет, по крайней мере, у меня.

Такой нынче день.

P.S. Politonline

Этим событиям почти 20 лет. Для истории - мгновение. Для человеческой жизни - целое поколение. Что будут знать, думать о том времени те, кому предстоит еще штурмовать жизненные высоты?  И еще. Несколько цифр из социологического опроса:

только  9% россиян полагают, что в августе 1991 года победила демократия; 

42% граждан назвали оборону Белого дома и все, что за этим последовало - «просто эпизодом борьбы за власть в высшем руководстве страны»;

33%  считают  августовские дни «трагическим событием, имевшим гибельные последствия для страны и народа»;

16% - затруднились ответить, не определившись с оценкой событий.